Стефан Принс – бельгийский композитор, педагог, куратор и исполнитель. В этом году Стефан был одним из лекторов на «Композиторских курсах», проходящих в рамках фестиваля reMusik.org. Корреспондент журнала Анна Грузинская обсудила со Стефаном его проекты в период изоляции, преподавательскую деятельность и каким ему видится развитие современной академической музыки.

– Жизнь каждого из нас затронула пандемия коронавируса, бесконечные карантины и ограничения. Расскажите, как вы провели локдаун и отразилось ли это на творчестве?

Это был интересный опыт. К счастью, никто из моих близких не пострадал. Как и у всех, отменилось большое количество мероприятий. Но преподавание позволило мне удержаться на плаву и избежать финансовых проблем. Привыкнуть к дистанционному обучению было непросто, но я считаю, что нам это удалось. Кроме того, с самого начала пандемии я работал над масштабным произведением – концертом для электрогитары и оркестра. Премьера состоится в октябре 2021 года на фестивале “Дни музыки в Донауэшингене”. Я работал над этим 15 месяцев, это моя так называемая “коронавирусная композиция”. Работа над этой музыкой помогла мне не останавливаться и продолжать творить даже в это непростое время.

В начале у меня было миллион идей о том, что я мог бы сделать виртуально и удалённо в условиях изоляции. Я связался с коллегами, и многие живо откликнулись на мои предложения со словами: “Да, и у нас есть проекты, мы столько всего можем сделать”, но большинство из этих проектов так и не воплотились в жизнь. Будучи артистом ты пытаешься осознать этот мир и отразить в своём творчестве происходящее вокруг. Многие пытались это делать, но со временем энтузиазм стал спадать, так как всё порядком затянулось. Хочется верить, что сейчас мы постепенно выходим из этого периода.

– Есть ли какие-то проекты, созданные во время изоляции, которые заслуживают особого внимания?

Возможно, я мог бы выделить проект, созданный нами в сотрудничестве с Nadar Ensemble. Во время пандемии многие артисты остались без средств к существованию и нашей целью было помочь им выжить в условиях закрытия театров и концертных залов.

В 2007 году я создал композицию под названием FittingINnside для тромбона и гуляющей аудитории. Каждому из них был выдан MP3-плеер с предзаписанным электронным треком. Люди ходили по улице и слушали этот трек, состоящий из игры тромбона с большим количеством пауз в сочетании со звуками окружающей среды. В определённый момент публика заходила в концертный зал, где играл тромбон вживую. Постепенно трек в наушниках сменялся звуками улицы, смешиваясь уже с реальным звуком тромбона. Так получилась бы инверсия: на улице в наушниках слышался бы тромбон, и дальше уличная жизнь, а в зале все было бы наоборот…

Когда начался коронавирус, мы решили вернуться к этому произведению. В новой версии люди, находящиеся в одной Zoom-конференции транслировали каждый свою прогулку под общий электронный трек. Таким образом, слушатели могут следовать друг за другом, создавая чувство общности и синхронности, будучи при этом физически отдаленными друг от друга. Затем, когда они возвращаются домой, они могут увидеть, как тромбонист играет живую партию в своей гостиной, транслируемую по другому вызову Zoom, который будет запускаться на ПК/ноутбуке. Несколько дней назад мы в очередной раз воплотили эту идею в жизнь. Это позволило объединить людей из разных точек мира: Германии, Бельгии, Колумбии, Израиля. Мы смогли следовать друг за другом и создавать что-то вместе. 

– С прошлого года вы преподаёте композицию в Высшей школе музыки в Дрездене. Там же вы руководите лабораторией новой музыки «Hybrid music lab». Почему такое название?

Так получилось, что моё назначение совпало с началом пандемии – март 2020. Первые 6 месяцев я встречался со студентами только онлайн, это было очень странно. Ранее лаборатория носила название «Студия Электронной Музыки» и 12 лет ей руководил Франц Мартин Олбрих. Он прекрасный музыкант, но относился скорее к старому поколению, носителям Штокгаузенской традиции. Его больше интересовала музыка, но не элементы нового музыкального языка: видео, визуал, инсталляции, перформансы. Руководство хотело вдохнуть новую жизнь в студию, сделать её более молодой и открытой. Поэтому они пригласили меня. Я посчитал нужным сменить название студии на «Hybrid music lab», так как это именно то, что мы хотим дать своим студентам: это не только электронная музыка, но музыка с видео, музыка с танцем, музыка со световыми сенсорами. Идея гибридности очень важна, особенно в современном мире, и её актуальность будет только расти.

– Современная академическая музыка неразрывно связана с технологиями и синтезом различных искусств. Неужели только музыки теперь недостаточно?

Я не считаю, что музыки недостаточно. Моё свежее сочинение для гитары – только музыка, ничего больше. У меня даже есть несколько студентов, которые пишут только так. Сочиняют струнные квартеты, например.

Однако, мне кажется, художники во все времена старались использовать инструменты и технологии современности. Когда был разработан саксофон, композиторы вдохновившись принялись создавать для него сочинения. Моцарт, откликнувшись на развитие кларнетовой техники, в своё время написал свой знаменитый кларнетовый концерт.

Да и гибридная музыка сама по себе не является чем-то новым. Композиторы всегда экспериментировали с музыкой и театром, например. Ещё интересно наблюдать, как артисты приходят в новую музыку через поп, рок и развиваются через современные технологии. Сейчас всё это намного проще и доступней, чем раньше. У каждого есть компьютер, интернет, камера в телефоне.

– Во многих композициях новой музыки отсутствует мелодия как таковая. Считаете ли вы музыкальное образование обязательным для современного композитора?

Да, считаю. Я очень люблю встречать людей, пришедших из других сфер. Особенно из визуальных искусств. 

С другой стороны, бессмысленно игнорировать историю. Не нужно заново изобретать колесо. Важно знать, что было создано ранее. Даже если ты не собираешься писать музыку так, как Штокгаузен, вдохновляющим будет интересно знать о том, как он писал. 

– Знания в области электронной музыки для современного композитора обязательны? Как вы пришли к современному музыкальному языку?

Я в самом деле полагаю, что если ты начинаешь сочинять электронную музыку, очень важно подойти к этому серьёзно. Ты не обязан использовать эти инструменты во всех композициях, но должен по крайней мере понять, что это такое. Важно попытаться отразить в творчестве то, что тебя окружает на сегодняшний день. В Дрездене мы заставляем композиторов пройти 4-летний курс по электронной музыке. Как развиваться дальше – только их выбор, но это инструменты, которые должны быть у них в руках.

Что касается меня, с детства я играл на фортепиано. Я обожал классическую музыку, особенно музыку Прокофьева (и обожаю до сих пор). Так, я изучал фортепиано в Бельгии. В то время у меня был отличный педагог по игре на фортепиано Петр Вандеркулен, который скончался слишком рано. Он играл мне музыку ХХ века. Ещё в музыкальной школе я начал импровизировать и сочинять. Но перестал, потому что чувствовал себя ничтожно по сравнению с композиторами, чьи произведения мне приходилось играть. В 18 лет я начал учиться на инженера в университете, но в свободное время продолжал импровизировать.

Любовь к музыке по-прежнему была сильной. Я начал много импровизировать в группе, которая впоследствии стала “коллективом reFLEXible”. Это вернуло меня к сочинению и после окончания университета я поступил в Королевскую Консерваторию Антверпена сразу на фортепиано и композицию. В последующем я осознал, что композиция для меня важнее и отдался этому целиком. Серж Ферштокт, один из первых музыкантов, использовавших электронную музыку в Бельгии однажды спросил меня: «Ты композитор с инженерным образованием, почему ты не используешь современные технологии в музыке?». Я ничего не понимал в этом, поэтому параллельно с консерваторией начал изучать сонологию в Гааге. Первые эксперименты прошли в программе Max/MSP, в компании аналоговых синтезаторов и алгоритмических композиций.

– Где лучше всего изучать композицию в Европе сегодня?

Конечно, в Дрездене! (смеётся). У нас три профессора по композиции. Мы делим студентов между собой и каждый семестр студенты могут выбрать двух профессоров из трёх: Маноса Тсангариса, Марка Андре и меня. Подход и направления у каждого из нас очень разные, и вы можете получить много разных отзывов, поэтому мы делимся студентами: каждый семестр можно выбирать, кто из нас станет вашим наставником.

Обычно когда мне задают такой вопрос, я пытаюсь понять, в каком направлении человек хочет развиваться, что именно он ищет. Тому, кто интересуется современным музыкальным театром, я бы посоветовал ехать в Осло к Тронду Райнхольдстену. Для более широкого междисциплинарного подхода – в Кёльн к Бриджитте Мунтендорф. Видео инсталляции – Майкл Мел. Искусственный интеллект и интерактивная музыка – в Гамбург, к Александру Шуберту.

– Есть ли какая-то технология, которой ещё не существует, но вам бы хотелось иметь для композиторской практики?

Я очень жду, когда технология дополненной реальности станет лучше и коммерчески доступнее. Ещё я жду развития высокоскоростных 5G сетей и смартфоны с более мощными чипами. Будет возможно производить множество вычислений на серверах и передавать их на смартфоны практически мгновенно.

– Можно ли условно разделить современную академическую музыку на течения/ направления?

Композиторы вообще любят относить себя к той или иной категории. Мне это никогда не нравилось, для меня это очень некомфортно.

Из ярких направлений последнего времени это:

• Новый Концептуализм: Йоханнес Крайдлер;
• Сатурализм: Рафаэль Сендо, Франк Бедросян;
• Искусство перформанса, всё, что связано с использованием человеческого тела: Дженнифер Волш, Стивен Такасуги.

Но разных направлений так же много, как и композиторов.

– Кто вдохновляет вас?

Композиторы всех времён. И не только композиторы, но и танцоры, хореографы, художники, писатели, философы, архитекторы, кинорежиссеры… Что касается музыки, меня вдохновляет музыка многих моих коллег. Саймон Стин-Андерсен, Тронд Рейнхольдцен, Хая Черновин, Джоанна Бейли, и это далеко не все. Совсем недавно я лучше открыл для себя музыку Андреаса Домена и нахожу её довольно мощной. Обожаю импровизацию и тех, кто находится на стыке: Отомо Йошихиде, Эрик Паркер, Питер Эванс, Мазен Кербадж, Магда Майас, Кристин Абдельнур, Аксель Дёрнер и другие. Это действительно касается многих направлений.

– Как вы сочиняете музыку? Что первостепенно: музыка, идея или набор технических средств?

Всегда по-разному. Иногда набор электроники или общая концепция. В Generation kill первой возникла мысль объединить видео проекцию, двух музыкантов, экран и джойстики. Потом уже добавились музыка и программное обеспечение.

В концерте для гитары, который я сейчас дописываю, главной стала музыка. Я пишу и разрабатываю этот концерт для участника Nickel Ensemble Ярона Дойча. Он потрясающий музыкант и мой близкий друг. Мы создавали эту музыку в тесной коллаборации и непрерывном обмене идеями. Ярон Дойч разработал особую структуру, которая позволяет разделить звук электрогитары на акустическую и электрическую части. Это стало основой всего произведения. 

– Вы авторитарны по отношению к исполнителям ваших произведений или прислушиваетесь к их мнению?

Я обожаю сюрпризы. Конечно, тон и настроение музыки должны сохраняться. Но если кто- то показывает мне что-то, что я изначально не закладывал в произведение, даже если я не на сто процентов согласен, я рад. Это даёт мне массу идей и позволяет увидеть что-то, что я раньше не замечал.

– В рамках фестиваля произведения некоторых участников будут исполнены впервые. Каково это для композитора?

Как рождение ребёнка. Только когда он появляется, ты начинаешь понимать, каково это. До этого ты лишь отдалённо представляешь, надеешься, что то, что ты выложил на нотный лист и твоя идея – одно и то же. Но только в момент исполнения ты понимаешь, что получилось на самом деле. Это самый главный момент для композитора, волнующий и страшный. Тот опыт, который позволяет тебе расти. Здорово, что фестиваль дарит такую возможность молодым композиторам. Это лучший подарок, который можно пожелать.

– Вы уже были в России?

Несколько раз. Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород. Особенная страна. Мне нравятся люди в России. Возможно, это клише, но в них чувствуется душа.

– Нравится ли кто-то из современных композиторов?

Из тех, кто пришёл в голову – Владимир Горлинский, Дмитрий Курляндский, Марина Полеухина, Елена Рыкова, Александр Хубеев, все прекрасные композиторы.  

– Есть ли у новой русской музыки идентичность?

Сложный вопрос. Все, кого я назвал, очень разные. Зачастую у русских композиторов я замечаю пост-футуристическое отношение к музыке.

– Какую роль играют для молодых композиторов «Композиторские курсы»? Что бы вы хотели туда привнести?

Я хочу помочь, любыми возможными способами. Иногда композиторы приходят и спрашивают меня: «Я работаю над этим произведением и не знаю, что делать вот здесь», «Как мне развить свою карьеру?», «Мне предстоит работать с ансамблем. Как мне провести репетицию?». Иногда композитор приносит мне идею, мы устраиваем мозговой штурм и пытаемся её развить.

Бывает так, что во время сочинения ты больше не воспринимаешь своё произведение. Тебе нужны чужие уши и глаза. Кто-то, кто скажет, о чём это всё или задаст вопрос, который поможет разобраться. Я стараюсь найти индивидуальный подход к каждому. Некоторые готовы к критике, некоторые нет, кого-то нужно подтолкнуть, а кого-то нет. Я нахожу психологию этого дела действительно захватывающей.

– Что вы ожидаете получить от пребывания на фестивале?

Зачастую взаимодействие с учениками вдохновляет и меня тоже. Напрямую через общение или косвенно, это даёт мне силы продолжать двигаться вперёд. Самое главное здесь для меня это знакомства с новыми людьми, неожиданные музыкальные открытия и общение.

– Три совета молодым композиторам.

Всегда делайте шаг вперёд. Не бойтесь рисковать. Не спешите. Одно время я сочинял слишком много, начал повторяться и перестал получать удовольствие от процесса. Затем я решил брать меньше комиссионных и дольше работать над каждой частью, что было отличным решением. Для роста необходимо время. Абстрагируйтесь и подумайте о том, что вы сделали, погрузитесь в то, что делаете, и продолжайте проявлять любопытство, узнавать новое. Вдохновляйтесь и другими видами искусства: изобразительным искусством, театром, живописью, архитектурой, танцем…