В рамках спецпроекта журнала reMusik.org, посвящённом образованию в сфере новой музыки, композитор Сергей Леонов пишет о том, чем отличается обучение и преподавание в Женевской консерватории от российских вузов, что из себя представляет занятия по продвижению своего творчества в интернете и какую музыку исполняет «женевский МАСМ» – ансамбль Contrechamps.
Я выбрал Женевскую консерваторию, потому что очень хотел поступить в класс к Микаэлю Жаррелю. И поступил. Магистерский курс длится два года, но мне продлили обучение до трёх лет, потому что много занятий пропало из-за пандемии. В этой консерватории есть три специальности для композиторов: электронная композиция, акустическая и микст-композиция. Формально студенты разделены на эти три группы, но посещают многие предметы вместе. Я изучаю акустическую композицию, но сдавал экзамен по электронной. Так же происходит и у студентов из электронной группы – они ходят к Жаррелю и пишут акустические пьесы.
Отличие от российских консерваторий в том, что в Женеве нет занятий по фортепиано или какому-то другому инструменту. Некоторые композиторы здесь совсем не умеют играть на фортепиано. Но для всех обязателен хор: тут есть хоровое ателье, и раз в неделю студенты ходят репетиции. Если ты вообще не умеешь петь, то тебя записывают в большой любительский ансамбль или оркестр. Хор, кстати, тоже любительский.
Ещё проводятся тематические семинары, связанные с выбранной специальностью. Их нужно посещать один или два раза за год. У меня были занятия по продвижению своего творчества в интернете: там рассказывали о том, как развивать соцсети, работать с платформами (YouTube или Spotify), создавать свой лейбл. Второй мой семинар был о музыкальных проектах: как их организовывать, собирать команду, искать спонсоров. Недавно в консерватории появился курс музыки в кино. В Питере тоже что-то такое вводили лет пять назад, но здесь это по-другому устроено: есть лекции о киномузыке и индивидуальные практические занятия.
Предметов в магистерской программе не так много. Она рассчитана на то, что ты уже работаешь и посещаешь занятия не ежедневно, а два-три дня в неделю. Но можно и набрать дополнительных предметов, ограничений в этом нет.
Здесь возможен обмен с любой консерваторией мира: то есть, ты можешь на полгода или год уехать учиться в другую страну.
Главное отличие от российских музыкальных вузов состоит в том, что в Женевской консерватории оборудование стоит миллионы франков: студии, очень дорогие синтезаторы. Можно брать любую технику. Если ты хочешь выйти на улицу и записать какие-то звуки, то тебе дают рекордеры, микрофоны. Можно работать в студиях.
Общеобразовательных предметов нет, но есть обязательные курсы, из которых нужно выбрать одну теоретическую дисциплину. Там были этномузыкология, полифония, гармония, история музыки XX века и ещё несколько. По окончании пишется научная работа. Из-за коронавируса мои занятия по этномузыкологии пропали, я просто написал работу и отправил её преподавателю. Очень сильно отличается курс сольфеджио. Много внимания там уделяется чтению с листа сложных ритмов, мы разбираем, например, музыку Эдисона Денисова, Пьера Булеза или Оливье Мессиана.
Специальность очень отличается от того, что у было меня в Питере, где до сих пор существуют обязательные задания: на первом курсе написать сонату, на втором – вариации, потом концерт. Тут такого вообще нет. Когда я рассказал в Женеве, что мне нужно было писать сонату на первом курсе, они все рассмеялись. Пару раз за сезон проходят семинары с известными профессорами. В прошлом году приезжал Беат Фуррер, в этом должен был приехать Хельмут Лахенман, но не смог.
Среди исполнителей встречается очень мало студентов, которые бы хотели играть современную музыку. Здесь есть ансамбль Contrechamps – «женевский МАСМ», и один-два композитора из магистратуры пишут для них пьесу. Была коллаборация с Институтом дизайна, в которой участвовали перформеры и видеохудожники: возможно, что в этом году проект продолжится.
В Женеве много традиционалистов, на диплом они обычно пишут какой-нибудь концерт для скрипки в стиле Бартока. Здесь менее открыты к новому, чем, например, в Германии. Не любят минимализм, импровизации, что-нибудь в стиле Мередит Монк. Хотя есть ателье импровизации, и они делают вещи, которые очень похожи на Монк.
В российских консерваториях композиторам можно ничего не делать, не ходить на разные предметы и всё равно получить диплом. Здесь такого нет. Даже если предмет тебе не нравится, ты должен его выучить. Если ты не занимаешься, к тебе плохо относятся, если занимаешься – хорошо. Это даже не вопрос дисциплины, просто все понимают, что не нужно заниматься ерундой.
Записала Ирина Севастьянова
