Обращаясь к теме кураторства, невозможно пройти мимо деятельности Виктории Коршуновой – бессменного директора Московского ансамбля современной музыки и Академии в Чайковском, неутомимого организатора концертов и фестивалей, одной из самых ярких фигур в сегодняшнем искусстве. Владимир Жалнин поговорил с Викторией о ближайших проектах МАСМ в год своего юбилея, об отличиях в организации концертов в России и на Западе, и о том, с какими трудностями приходиться сталкиваться при исполнении музыки в арт-галереях.

— В 2020 году Московскому Ансамблю Современной Музыки – 30 лет. Расскажите, как вы стали его директором, как всё началось.

В МАСМ меня пригласил художественный руководитель ансамбля Юрий Каспаров – был 1991 год, интересное время, полное перспектив. По натуре я человек довольно активный и неугомонный, поэтому с самого начала работы в Союзе композиторов СССР в качестве референта Эдисона Денисова и научного секретаря Ассоциации Современной Музыки (АСМ-2), а затем и в МАСМ мне хотелось участвовать во всех дискуссиях, творческих спорах, активно заниматься организацией… Я была совсем молодой и надо мной часто подтрунивали композиторы. Николай Корндорф, например, говорил: «Вика, вы – технический работник, занимайтесь своим делом». Постепенно я чему-то училась, прислушивалась, набивала «шишки», приобретая опыт. Собственно, и сейчас я продолжаю многому учиться: быть музыкальным менеджером – это работа на всю жизнь.

— Думали ли вы, учась в консерватории, что будете 30 лет заниматься одним коллективом?

Конечно нет! В студенческие годы я понятия не имела, чем буду заниматься. Единственное, я точно знала, что буду связана с современной музыкой, поскольку училась у Эдисона Денисова по чтению партитур и инструментовке, а мой диплом был посвящён вопросам серийной техники в музыке советских композиторов 1960–70-х годов. То, что я начала ещё в студенческие годы ходить на все концерты современной академической музыки – целиком заслуга Денисова, в советское время он вёл абонемент «Новые камерные сочинения композиторов Москвы» в Доме композиторов.

— Расскажите ещё немного про своё студенчество.

Будучи студенткой и работая над дипломом, я любила присутствовать на занятиях в композиторских классах Альберта Лемана и Николая Сидельникова. Это, конечно, не считая класса Эдисона Денисова – несмотря на то, что ему в консерватории долгое время не разрешали официально преподавать композицию (времена были такие), к нему всегда приходило много молодых композиторов-студентов и не только. Было невероятно интересно наблюдать, как по-разному преподают мэтры. Мне это даже больше нравилось, чем собственно специальные теоретические дисциплины. Когда мы были на младших курсах, Корндорф в общежитии Московской консерватории организовал клуб молодых композиторов и музыковедов: это были заседания, на которых студенты–композиторы показывали свои произведения, после чего каждый из присутствующих должен был высказаться, сформулировать собственную точку зрения. Это было очень полезно для всех нас.

— Вернемся к истории создания МАСМ. По сути, он стал первым независимым ансамблем современной музыки на постсоветском пространстве, первым ансамблем солистов?

Предшественником МАСМ можно считать Ансамбль солистов Большого театра под управлением Александра Лазарева, в деятельности которого огромную роль сыграл виолончелист Александр Ивашкин. Полный состав ансамбля включал 16 солистов, и это сподвигнуло таких композиторов как Губайдулина, Смирнов, Фирсова, Екимовский, Вустин и других написать ряд интересных партитур. Впоследствии многие из этих партитур перешли в репертуар МАСМ.

— Ориентировались ли вы в начале пути на программы и концерты каких-либо зарубежных ансамблей?

В 90-е годы вовсю гремел Ensemble Modern. Впервые мы услышали их на Франкфурт-Фесте, где прошли первые гастроли и нашего коллектива (это был первый выезд МАСМ в Германию). Во многом и этот ансамбль, и французский ансамбль intercontemporain, и швейцарский ансамбль Contrechamps тогда определяли тенденции, репертуар. Но, прежде всего, мы ориентировались на них в плане исполнительства. Могу сказать, что в то время современную музыку в нашей стране мало кто умел играть. Она считалась сложной, – даже пьесы Денисова или Шнитке, которые сегодня с лёгкостью играет любой студент, тогда давались нелегко.

— Почему МАСМ не стал развиваться внутри какой-то институции подобно консерваторской «Студии новой музыки»?

На мой взгляд, любому профессиональному коллективу находиться в рамках какой-то одной институции очень трудно. Наш ансамбль первоначально был создан в лоне АСМ, его миссией было представление в России новинок зарубежных композиторов, а также исполнение за рубежом музыки отечественных авторов. Вначале это так и происходило, но потом начали появляться свои автономные проекты, которые никак не были связаны с деятельностью АСМ.

— Остаётся ли соперничество МАСМ со «Студией» сегодня?

Меня всегда стимулирует конкуренция. Когда я вижу хорошие программы или инициативы, это всегда подхлёстывает сделать что-то ещё, освоить какое-то новое направление. Придумать что-то своё, непохожее – это очень важно.

— Вы ощущаете себя менеджером или скорее куратором ансамбля?

Я ощущаю себя не просто менеджером или куратором: зачастую мне приходится самой придумывать программы, поскольку нет времени ждать, пока их предложат наши музыканты. Но в любом случае мы всегда советуемся друг с другом, если только программы не предлагаются приглашающей стороной. Своей сильной чертой я считаю организацию проектов, как российских, так и зарубежных – за 30 лет у МАСМ сложились надежные партнерские отношения со многими российскими городами и странами. Иногда мне кажется, что легче гастроли в Австралию сделать, чем в паспортный стол сходить. В первом случае я знаю всю последовательность действий, а когда прихожу в бюрократические конторы, то моментально теряюсь.

— Вы заговорили о кураторстве. Как вы считаете, в России существует такая профессия, как музыкальный куратор? Или сегодня это синоним менеджера, организатора?

На самом деле, это разные направления. Когда существовал проект «Платформа» Кирилла Серебренникова (МАСМ был основным резидентом проекта), там были очень продуктивно организованы связи кураторов и менеджеров. Музыкальный куратор (в разные годы ими были Сергей Невский, Александр Маноцков, Владимир Раннев) занимался разработкой концепции, а 2-3 менеджера технически воплощали его идеи. С другой стороны, в ряде случаев куратор и менеджер могут выступать в одном лице – есть немало примеров успешных проектов, которые придумал, организовал и воплотил один человек. Бывает и наоборот, когда целый штат кураторов и администраторов в результате делают невзрачные проекты. Рецептов нет, работает только «человеческий фактор».

— Вы много общаетесь с западными коллегами, которые организуют концерты и фестивали. Как у них это происходит? В чем принципиальное отличие от нашей организации?

В лучшие годы существования известная нидерландская организация «Гаудеамус», которая делала Gaudeamus Muziekweek – одно из самых известных и престижных ежегодных событий в мире современной музыки, регулярно выпускала бюллетени и журналы о всех новинках современной музыки, была сердцем Международного общества современной музыки (ISCM), а состояла всего лишь из 5 человек. Это невероятно, но лично моя практика также показывает, что наиболее слаженно и продуктивно работает только небольшая команда. Ну и плюс, это ещё и практические цели – делать проекты более экономично.

— Допустим, я хочу реализовать проект в области современной музыки – например, создать фестиваль. С чего мне начать?

Для начала необходимо найти надёжных партнёров, которые тебя не подведут. А уже потом вместе думайте о концепции и программах. Кстати, очень важно быть реалистом, не придумывать заоблачные идеи. Имею в виду, что надо объективно оценивать себя, понимать свои сильные и слабые стороны, что можешь, а что нет. Ведь лучше сделать качественно маленький проект, чем плохо реализовать большой.

— Как получить финансовую поддержку?

Существует множество вариантов поддержки – гранты от Министерства культуры или департамента города Москвы, поддержка от Российского музыкального союза, Союза композиторов России. Кстати, только за этот год Союз поддержал огромное количество инициатив – проект «Композиторские читки», ГАМ-фестиваль, лабораторию композиторов и драматургов «коOPERAция». Есть ещё Фонд президентских грантов, куда достаточно успешно подаются многие некоммерческие организации.

— А что насчёт негосударственной поддержки?

Мой опыт подсказывает, что если ты не собираешь тысячные залы, то частные инвесторы или спонсоры в России тебя вряд ли поддержат. Современная академическая музыка редко когда собирает тысячные залы. И это абсолютно нормально – ведь это новое искусство для слушателя-меломана, который привык к традиции! Кроме того, институция заказа новых сочинений композиторам у нас тоже пока не развита.

— Необходимость создания такой институции мы как-то обсуждали с композитором Дмитрием Курляндским.

Сегодня многие из талантливых российских композиторов уезжают за рубеж. Там есть институции заказа для композиторов, в отличие от нашей страны. Как мне кажется, создание подобной институции в России крайне необходимо. Недавно мы также дискутировали по этому поводу с Митей – он спросил меня о рисках, которые несут исполнители. А они есть, как мне кажется. Ведь если коллектив заказывает сочинение и обязуется его исполнить один, максимум пару раз – это одно. А вот если больше – то это достаточно большой риск. Что делать, если композитор написал неудачную музыку? А ты при этом скован обязательствами.

— Как вы считаете, современная музыка стала более открытой для молодёжи?

Безусловно. Этому способствуют разнообразные лектории и образовательные проекты. Совсем недавно вместе с Союзом композиторов России мы провели «Композиторские читки» в Новосибирске – образовательный интенсив для молодых композиторов. Здорово, что этот проект развивается. Молодые авторы подчас лишены актуальной композиторской практики и живого общения с мэтрами.

— МАСМ активно сотрудничает с музеями и галереями современного искусства, разными арт-пространствами. Как вы считаете, почему contemporary music сегодня звучит в лофтах, на крыше или даже в лифте чаще, чем в концертном зале?

Современная академическая музыка должна жить везде: и в галереях, и в концертных залах. Сегодня современная музыка – это огромный массив самых разных эстетик, стилей, разнообразия музыкального языка. Какие-то сочинения хорошо звучат на академических концертных площадках, какие-то более уместно исполнить в арт-пространствах или на открытом воздухе.

К сожалению, в Москве пока нет универсальной площадки подобно, скажем, парижскому Cite de la musique, который идеально подходит для разнообразных типов презентации современной музыки. Всегда приходится подстраиваться под определённые залы: нет ни одного, который отвечал бы сразу всем требованиям. Хотя, мне кажется, сейчас в этом плане выделяется зал-конструктор Культурного центра «ЗИЛ», и было бы здорово его раскрутить!

— С какими проблемами вы сталкиваетесь, исполняя музыку в галереях?

В 80 % случаях нам не дают рояль (кстати, у зарубежных коллег – та же проблема). В галереях есть синтезатор, но его использование сразу ограничивает репертуар или портит произведение, предполагающее звучание именно рояля. Я думаю, в музеях и на разных культурных площадках нужно играть пространственные или полуимпровизационные композиции, что-то из постмодерна.

Вообще, универсальных для исполнения пьес мало, но есть исключения. МАСМ часто играет собственную версию Coming Together Фредерика Ржевского, так вот этот опус может звучать на любых площадках – хоть в Камерном зале филармонии, хоть на театральной сцене, хоть на open air. Мы представляли его и там, и там – везде звучало отлично. Но это скорее исключение, подтверждающее правило!

— Чем живет Московский Ансамбль Современной Музыки сегодня? Планируются ли какие-то масштабные проекты в этот юбилейный год?

Главный наш проект – это, конечно же, Международная композиторская академия в Чайковском. Академия также отмечает юбилей, она пройдёт уже в десятый раз. У нас планируются выездные участия в крупных фестивалях: Shanghai Music Week в Шанхае, PAN-Festival в Сеуле. Впервые будем участвовать на фестивале современной музыке в Ханое, во Вьетнаме. Ещё МАСМ станет резидентом Лейпцигского фестиваля современной музыки с последующими концертами в Берлине и других немецких городах, выступит в Хорватии, Стране Басков и Испании. Я очень надеюсь, что нашей планете удастся переломить ту жуткую ситуацию, которая происходит сегодня… Запланированы концерты по России, а в декабре в Камерном зале филармонии у нас состоится юбилейный фестиваль.

— С чем связаны частые поездки МАСМ в азиатские страны?

В Азии сейчас идёт большая поддержка современного искусства. В Китае мы наблюдали это в огромных масштабах. Государство тратит большие деньги на образование, приглашает лучших специалистов из Европы и Америки, организует гастроли для иностранных коллективов, проводит фестивали современной музыки почти во всех крупных городах, таких как Пекин, Шанхай, Наньнин, Харбин, Чэнду. Например, Shanghai New Music Week в своё время приглашал в качестве композиторов-резидентов Лахенмана, Шаррино, Мюрая, Фуррера, Губайдуллину, Саариахо. Это невероятно.

— А изменится ли формат Академии в Чайковском?

С каждым годом желающих принять участие в Академии всё больше, причём не только в качестве студентов, но и в качестве вольнослушателей. В прошлом году впервые сложилась ситуация, когда реально некуда было поселить людей! На юбилейной Академии профессорами станут композиторы Ян Мареш из Франции, Катарина Розенбергер из Швейцарии, Эндрю Туви из Великобритании и Рамон Лацкано из Испании. Специальными гостями будут композиторы Сергей Невский и Мэтью Розенблюм из Питсбургского университета.

В прошлом году мне пришлись по душе ночные электронные концерты, организованные студентами Академии. Сейчас я думаю о том, чтобы сделать их регулярными, может быть, даже как-то вписать в городское пространство. С каждым годом композиторская Академия наполняется не только молодыми композиторами, но еще и исполнителями современной музыки – ансамблем Intertext из Екатеринбурга, квинтетом Reheard из Москвы. Мне хотелось бы развивать эту инициативу, возможно, даже пригласить какой-то европейский ансамбль.

— То есть, теперь это будет Академия и для исполнителей?

Крайне важно, чтобы молодые исполнители, страстно желающие исполнять современную музыку, были погружены в нужную музыкальную среду. Это направление мы продолжаем интегрировать не только в Академию. Сейчас продумываем летнюю исполнительскую лабораторию – Школу-практикум МАСМ, которая пройдёт в июле при поддержке Российского музыкального союза. Хочется привлечь музыкантов из разных регионов, «расшевелить» их.

— Я знаю, что помимо исполнительской лаборатории летом у вас запланирована и композиторская лаборатория вместе с Дмитрием Курляндским.

Да, на базе Электротеатра мы проведём Micromusiclab – композиторскую лабораторию микромузыки. Каждый из участников должен сочинить крошечную пьесу продолжительностью от нескольких секунд до минуты. Это может быть эскиз, импульс для начала какой-то большой композиции. В финальном перформансе все эти микрокомпозици будут переплетаться: музыканты МАСМа распределяются в пространстве фойе Электротеатра, и каждая микроминиатюра будет повторена несколько раз в течение перформанса. Пьесы композиторов-участников в различных наложениях и противосложениях будут образовывать большую открытую пространственную форму. Публика сможет свободно перемещаться и сфокусироваться на прослушивании отдельных миниатюр или на процессе плетения большой формы.

— Как концептуальный проект – это крайне интересно, но в чём польза такой лаборатории для молодых композиторов?

Это поможет отточить мастерство. Уже у Антона Веберна есть сочинения, которые звучат по 2-3 минуты, в которых автор концентрировано «говорит» на музыкальном языке. Даже за минуту можно суметь обыграть какой-то приём или найти необычное тембровое решение. Иногда бывает так, что у молодых композиторов есть шикарные композиторские идеи, но на деле эти идеи не работают. Micromusiclab поможет: будет лекция Курляндского, участники смогут поработать с солистами МАСМ над своими сочинениями, и, тем самым, расширят своё представление об инструментах.

— Сочинения молодых композиторов и недавних участников Академии Дарьи Звездиной и Алексея Наджарова отобраны для престижного фестиваля ISCM World Music Days. Можно ли сказать, что Академия в Чайковском теперь «стартовая площадка» для международной карьеры композитора?

За девять лет на нашей Академии побывали почти все молодые российские композиторы практически из всех наших регионов, появился целый пул новых авторов – это Александр Хубеев, Владимир Горлинский, Марина Полеухина, Кирилл Широков, Александр Чернышков, Антон Светличный, Николай Хруст, Николай Попов, Дмитрий Бурцев, Андрей Бесогонов, Дарья Звездина, Алексей Наджаров, Наталья Прокопенко, Олег Крохалев, Михаил Пучков, Дмитрий Тимофеев, Станислав Маковский, Елена Рыкова, Денис Хоров, Анна Поспелова, Галина Булюлина, Леонид Именных, Анна Ромашкова, Рачья Есаян, Юрий Акбалькан, Вероника Затула, Артур Зобнин, Олег Гудачёв, Максим Бабинцев, Полина Коробкова, Эльмир Низамов, Алсу Сунгатуллина, Нина Алхасова, Даниил Пильчен, Дмитрий Ремезов, Дмитрий Мазуров, Даниил Севастьянов, Дарья Маминова, Елизавета Згирская, Владимир Обухов, Венедикт Пеунов, Сергей Стройкин, Роман Цыпышев, Кристина Голубкова, Алексей Васильев, Валерия Кухта, Лариса Шиберт, Дмитрий Ефремов, Владимир Ладомиров… Уф, всех что ли перечислила? На прошлой Академии, кстати, среди молодых композиторов был и солист МАСМ Иван Бушуев. Вот что современная музыка с людьми делает!