29 марта 2023 года в Петербургской филармонии состоялся концерт с музыкой современных российских авторов. Сочинения в исполнении МАСМ прозвучали в концертном цикле к 150-летию со дня рождения Сергея Васильевича Рахманинова.

«Русская музыка 2.0» – единственный концерт из праздничного цикла к 150-летию Рахманинова, программа которого была составлена исключительно из современных сочинений. Событие объединило музыку лауреатов одноименной программы Aksenov Family Foundation в исполнении Московского ансамбля современной музыки.

Команда петербургской филармонии, разрабатывая концепцию фестиваля «Рахманинов и (не) его время», раскрыла вторую часть этого названия в концерте 29 марта. Речь идет не просто о музыке, созданной в XXI веке. Сами сочинения оказались целенаправленно обращены к именам и явлениям далеких от Рахманинова времен. Здесь и оммаж музыковеду Ричарду Тарускину – не современнику композитора, и текст, найденный поэтом Андреем Черкасовым, и отсылка к творчеству группы The Doors, и разворот в обратную сторону – к XVIII веку.

Выступления МАСМ в Петербурге – события нередкие, но всегда долгожданные. Излишне упоминать профессионализм, слаженность и легкость исполнения самой сложной музыки коллективом. Даже неожиданные технические заминки и разрастание второго отделения не помешали ансамблю выстроить драматургию концерта.

Приглушенный свет в зале, желто-красный очаг четырех софитов над сценой – атмосфера в Малом зале филармонии сложилась уютная, словно вечерний отдых у камина под завывание мартовской снежной метели. В такой теплой обстановке возникли первые звуки музыки – столь же хрупкой по колориту пьесы «Прогноз погоды» Алексея Сысоева. Легкое сопрано Ольги Россини сливается с хрустальными переливами флейты, кларнета и фортепиано; вокалистка же играет на маленьком колокольчике. Строчки, обнаруженные Андреем Черкасовым, напоминают лаконичные хокку. В многочисленных паузах между краткими фразами музыканты вслушиваются в угасающие отзвуки звонов. Мы будто наблюдаем алхимический процесс: в стеклянной колбе происходят мягкие метаморфозы, нарушаемые лишь редкими всплесками. Три части пьесы звучат без перерыва, с полным повтором текста: ход вещей в колбе (и в мире) цикличен. Предопределенность поначалу воспринимается как должное, спокойно и отстраненно, но застревание в этом круговороте рождает все усиливающееся негодование, которое, наконец, прорывается с драматичными образами грозы и снега.

Взгляд Дмитрия Бурцева на музыку Антуана Форкре, французского композитора XVIII века, в пьесе «Revisite» представил романтизированное восприятие музыкальной старины. Вступительное соло кларнета в исполнении Олега Танцова получилось экспрессивным и даже надрывным, в противовес нейтральной архаичной мелодике. Основная часть композиции  могла бы стать иллюстрацией к светлому фэнтези, сказке с непременно счастливым концом. Над строгой барочной гармонией протянулась гирлянда трелей у струнных и фортепиано: Михаил Дубов с изяществом озарил матовую звуковую вертикаль лучащимися волшебными пассажами. А подспудная тревога в наступательных виртуозных скрипичных бросках Евгения Субботина не оборачивается чем-то действительно пугающим и растворяется в общей светлой картине.

Единственным сколько-нибудь премьерным сочинением стала композиция «Taruskin» Антона Светличного: в программе был представлен ее концертный вариант, без видеосоставляющей. Автор известен публике не только как композитор, но и как лектор о музыке. Фрагмент лекции с текстом самого Тарускина о национальном в искусстве, однако, без поддержки видео и субтитров теряет свою рельефность. Концертная версия произведения – наглядный пример того, что происходит порой в сознании музыковеда, где плещутся в изобилии музыкальные темы, фрагменты композиций и книг по истории музыки. Бесконечное множество кратчайших сэмплов, по которым порой невозможно узнать исходное произведение, проносятся мимо слушателей, как в те моменты, когда на ум приходит известная мелодия, надолго лишая покоя: «да что это за музыка?». Все это пропускается сквозь призму ироничной электронной tape music: в какой-то момент музыканты, взаимодействуя с ней, сами превращаются в loop-станцию, исполняя короткие повторяющиеся паттерны.

«Before you slip into unconsciousness» – это первая строчка песни «The Crystal Ship» группы The Doors. Слова о погружении в бессознательное и определили содержание пьесы Олега Гудачева. В композиторской трактовке нет ни образа хрустального корабля, ни светлой мечты о любви. Только темное путешествие вглубь человеческой психики и воспоминаний, звуковой ландшафт из недр подсознания. В составе инструментов есть неизменные для рок-музыки электрогитара и бас-гитара. На них играют скрипач Евгений Субботин и флейтистка Мария Корякина – здесь можно заметить характерную тенденцию к новой виртуозности (как однажды выразилась музыкальный критик Ирина Севастьянова), при которой музыканты легко переключаются между разными медиумами или инструментами. Однако игра на гитарах смычком и ладонью отдаляют их тембр от привычного для слушателя, как и тембр еще одного электрического инструмента – зубной щетки – предстает в новом звуковом образе в руках виолончелистки Ольги Деминой.

Сочинение Владимира Раннева стало эмоциональной кульминацией программы. Человеческий голос – инструмент, имеющий большое значение в творчестве композитора. В «Enfin je suis Libre» он иллюстрирует текст разрывающего душу письма на французском языке. «Вот я и на свободе» – пишет из освобожденного Бухенвальда князь Николай Оболенский своей жене Вере, еще не зная о ее состоявшейся казни. Взвизгивания флейты пикколо, глухие фигурации струнных с древком, взлеты на струнах рояля, мерные шаги бас-кларнета создают тревожную, гнетущую атмосферу. Взволнованный голос тонет в непрерывных инструментальных диссонантных волнах, словно пробивая свое послание сквозь череду жизненных испытаний. Сочинение не оставляет надежды на счастье героя: интонации сопрано в конце концов бестелесно повисают в воздухе, не находя опоры, как не окажется оправданным и ожидание скорой встречи.

Но завершился вечер вновь в светло-созерцательном ключе. «Песня сторожа» Марка Булошникова – это минималистичная композиция, в которой осколки романтических гармоний и сентиментальных интонаций, замерев, не спешат никуда двигаться. Короткая цепочка септаккордов, как выхваченный увеличительным стеклом фрагмент целой картины, возвращается вновь и вновь, являя наслаждение длящимся моментом в тихом уединении. И хотя в этом «анти-концерте» ведущая роль поручается фортепиано, оно тоже существует исключительно в пространстве запечатленного состояния, не нарушая его ни на миг.

Сочинения, прозвучавшие на концерте 29 марта, безусловно, далеки от музыки Рахманинова и по времени создания, и по языку. И все же их пересечения – перезвоны в «Прогнозе погоды», романтические аллюзии в «Песне сторожа», поэтичный взгляд на старину и соло кларнета в «Revisite» (как тут не вспомнить Вторую симфонию), музыкальные цитаты (специально дописанная часть пьесы Светличного, посвященная Рахманинову) – позволили музыкантам войти в живой диалог и выразить уважение композитору в юбилейную дату.