Сара Немцов – немецкий композитор и педагог, лауреат множества премий и грантов. Её произведения исполняются на всемирно известных фестивалях, таких как Дни музыки в Донауэшингене, Международные летние курсы новой музыки в Дармштадте, Мюнхенская биеннале, Страсбургский фестиваль Musica, ECLAT, Всемирный фестиваль новой музыки ISCM и другие. В этом году Сара не только читала лекции на «Композиторских курсах», но также представляла одно из своих недавних произведений – «weggeschliffen» (2018). В интервью журналу reMusik.org Сара Немцов поделилась историей создания пьесы, рассказала о своем педагогическом опыте и о том, как локдаун повлиял на творчество композитора.

— Сара, как вы справляетесь с ограничениями, вызванными пандемией? Как это повлияло на вашу композиторскую и педагогическую деятельность?

В 2020 году я написала несколько пьес: две оркестровые, несколько ансамблевых и камерных пьес, проект музыкального театра. Почти все премьеры были отменены и/или отложены. Должна сказать, через некоторое время это стало действительно неприятно. Пускай по сравнению с другими артистами я чувствовала себя счастливой и благодарной, так как я всё ещё могла писать, а сами заказы не отменялись. Но ничего из написанного мной не исполнялось, и я чувствовала себя «потерянной», как в темном туннеле. Хотя, пожалуй, всё было не так плохо: со временем я преодолела разочарование и почувствовала, что мне просто нужно это отпустить. И это был положительный опыт. Я всё больше и больше чувствовала, что приближалась к сути.

— В некоторых произведениях фестивальной программы были высказывания на тему изоляции и пандемии. У вас есть работы по этой теме, планируете ли написать что-то в будущем?

На самом деле тема изоляции очень важна для моей работы в целом, и уже давно. Вы можете найти эту тему во многих моих сочинениях. В 2018 году я написала «En Face» для перкуссии соло, рассказчика и большого оркестра. По тексту «Einsamkeit» (уединение) польско-еврейского писателя Бруно Шульца (1892–1942). У сольного перкуссиониста есть своё пространство, своя «комната» на сцене. Инструменты размещаются и развешиваются вокруг него/неё на четырех, возможно, связанных между собой высоких стойках. Инструменты – это не классические ударные инструменты, а, скорее, предметы. Соло-перкуссионист играет только руками! К запястьям прикреплены 2 микрофона, поэтому удары по инструментам и движениям всегда «увеличивают» звук или инструмент/объект. Звуки записываются под микроскопом. Руки часто делают дополнительные движения после атаки, чтобы уловить резонансы, усилить и ритмизовать их.

Солист перемещается в свою комнату, где он защищен и беззащитен. По сути, эта сольная партия посвящена особой форме хореографии и координации, и в то же время, духовному началу. Молотков (обычное «оружие» барабанщика) у солиста нет, руки становятся ушами. Таким образом, это скорее внутреннее пространство и виртуозность чувственности,  виртуозность другого рода. В 2020 году, во время первого или второго локдауна, я написала сольную версию – без оркестра и рассказчика. Это была реакция на всю ситуацию. Произведение написано для замечательного перкуссиониста Александра Внука, который также представил оркестровую версию. Премьера сольной версии состоялась только что – 30 мая на фестивале Musica Electronica во Вроцлаве.

«Сказать вам, что моя комната замурована?… Как я могу её покинуть? А вот как: добрая воля не знает препятствий; ничто не может устоять перед глубоким желанием. Мне остается только представить себе дверь, старую и добрую дверь, как на кухне моего детства, с железной защелкой и засовом. Нет комнаты, замурованной настолько, чтобы она не открылась такой надежной дверью; если бы у вас была только сила, чтобы проникнуть внутрь». (Бруно Шульц)

— Что для вас открыло сотрудничество с фестивалем reMusik.org? Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития фестиваля?

Это была очень насыщенная, прекрасная и вдохновляющая неделя, которая многое открыла для меня. Встреча со всеми этими молодыми и талантливыми учениками – и небольшое знакомство с их музыкой – было настоящим сокровищем. Личности, эстетика и методы были действительно разнообразными и интернациональными, и это здорово. Гибридная концепция онлайн и офлайн была превосходной возможностью в эти трудные времена пандемии. Мне посчастливилось приехать в Санкт-Петербург и наконец познакомиться с «настоящими» людьми, послушать живые концерты после месяцев изоляции. Меня впечатлила энергия музыкантов, это был особенный подарок. И, конечно же, всё это в прекрасном городе Санкт-Петербурге – между дождём и солнцем. Команда reMusik.org просто замечательная и преданная своему делу. Я считаю, что очень важно поддержать такой фестиваль в месте, где новая музыка всё ещё не пользуется такой поддержкой и является скорее «приключением», если не сказать «риском». Что касается будущего, я бы надеялась на несколько большее присутствие женщин (наставников и участников), но думаю, что мы пребываем сейчас в более глобальном процессе (надеюсь на это), когда должны принимать участие все, у кого есть возможность.

— Расскажите, пожалуйста, о композиции «weggeschliffen». Какова история написания и какой была мировая премьера?

Я написала мой струнный квартет «weggeschliffen» в 2018 году, пока 4 месяца жила в Израиле, где преподавала композицию на музыкальном факультете университета в Хайфе. Произведение было заказано квартетом Nomos из Ганновера. Они также исполняли премьеру моего сочинения «Я Анденкен» 2007 года для струнного квартета, основанного на фрагменте Шуберта.

Для нового произведения меня попросили как-нибудь поработать с квартетом Mozart Dissonance. Задача была непростая: это очень известный квартет, и мне он очень близок. В процессе преподавания я проанализировала произведение и сделала фортепианную транскрипцию второй части. Тогда я чувствовала, что поначалу могу справиться с этим только очень абстрактным образом. Я пыталась найти диссонанс и высвобождение в созданных мной гармонических полях. Мне было крайне интересно работать над микроструктурами, меня интересовали высота звука и гармония, раскрытие ритмических структур и размывающие аккорды. Моцарт, наконец, возник как цитата – но в виде призрака – в обратном порядке и исполненный нейлоновыми палочками, так, что высока звука больше не была узнаваема, а был широкий диапазон высоких, гранулированных звуков. «Weggeschliffen» – отшлифована. Квартет необходимо усилить, звук увеличивается, и довольно поздно в пьесе появляются некоторые эффекты. Внезапно появляется какая-то базовая реверберация для всего квартета, и мы оказываемся в другом зале, где несколько эффектных педалей для трех исполнителей с гитарными эффектами. Однако, как я отметила в партитуре, квартет можно исполнить без усиления и без эффектов. Тогда это будет похоже на рисунок по сравнению с картиной того же мотива, написанной масляными красками. В Санкт-Петербурге сочинение исполнил чудесный Quatuor Diotima в красивом новом концертном зале Мариинского театра, с невероятная акустикой. К слову, это была премьера акустической версии, впервые без электроники. Я была очень довольна этой премьерой.

— Вы были приглашённым лектором в Хайфском университете, вели уроки композиции и музыкального театра в Кельне. Помогает ли вам этот опыт на «Композиторских курсах»? Насколько отличается ваш подход и то, как вы работаете со студентами?

Каждый опыт преподавания помогает. Учитель обучает студентов, но и студенты учат наставников. Руководить учеником в течение некоторого времени и видеть его развитие и изменения — это нечто особенное и прекрасное. Если вы преподаете на курсах, я бы сказала, что это совершенно другая энергия и так же здорово.

На фестивале reMusik.org я давала почти 30 индивидуальных уроков – офлайн и онлайн. У меня был час на каждого студента, это было непросто, но при этом невероятно вдохновляюще. Как я уже упоминала ранее, знакомство с таким количеством талантливых студентов за короткий промежуток времени действительно похоже на фейерверк. Если у меня есть только час на каждого ученика, я чувствую, что мне нужно действовать быстро, сосредоточиться на сути и не терять слишком много времени на детали. Я просто надеюсь дать импульс, дать новые перспективы, создать пространство для анализа и размышлений, возможно, инициировать дальнейшее развитие. Я пытаюсь почувствовать, что может быть полезным, поделиться мыслями и критикой (надеюсь, конструктивной), особенно там, где я вижу, что художественный потенциал скрыт, но еще полностью не раскрыт. Я стараюсь ставить здесь и там несколько знаков вопроса для будущих размышлений, чтобы действительно усилить голос каждого студента.

— Расскажите о ваших преподавателях-композиторах. Кто на вас больше всего повлиял?

Мои учителя: Йоханнес Шёлльхорн (который сказал мне, среди всего прочего, что «инстинкт – это анализ») и Вальтер Циммерманн (который запомнился мне фразой «слушай изнутри»). Я восхищаюсь ими обоими как учителями, композиторами и людьми, и  глубоко благодарна за то, что была их ученицей. Важную роль сыграла и Хая Черновин – я брала у неё уроки только дважды, но они оказали на меня огромное влияние и в некотором роде что-то существенно во мне изменили. Я слежу за её работой и восхищаюсь ею.

Среди вдохновителей также много других композиторов – современной музыки и прочих «жанров». Мой первый учитель музыки был очень значимым – барочный музыкант и флейтист Илзе Рейл. Многие другие люди, музыканты, художники были и остаются важными и оказывают влияние. Разве это не замечательно в нашем мире, как мы можем вдохновлять друг друга? Это намного лучше, чем друг друга уничтожать.

— В каком музыкальном направлении вы предпочитаете писать музыку? Часто ли вы используете микротоны в своих композициях?

Да, довольно часто, но не систематически. Или, по крайней мере, в «обычной» системе – ни простого звука, ни спектрального, ни чего-то подобного. Я часто создаю некий гармонический «мир» для произведения, в котором «блуждаю», и микротоны являются частью этих систем. Я не могу назвать ни одного направления. Обычно я надеюсь, что у меня много направлений, однако в каждой работе я вместе с тем ищу для  себя какой-то новый вызов, и иногда «новое» (во всяком случае, для меня) сильнее; иногда оно очень тонкое, иногда некоторые вещи остаются со мной до тех пор, пока я исследую их в нескольких пьесах; иногда у меня возникают какие-то музыкальные «навязчивые идеи». Не знаю, отвечает ли это на вопрос.

Вообще меня интересует полифония, долгое время увлекали театральные жесты в сочетании со звуками и объектами, потом больше занимала электроника. Какое-то время меня интересовали слои, а также шум, сейчас я снова где-то в другом месте и, надеюсь, буду где-нибудь ещё в будущем.

— На ваш взгляд, есть ли новые тенденции в исполнении современной музыки? Мне кажется, что пространство и тишина всё больше и больше заполняют произведения.

Это правда, всё-таки в тех частях, которые я слышала во время фестиваля, было намного больше пространства и тишины. Может, это реакция на прошедший год, а может, и нет. В целом, мне кажется, что современная музыка становится всё более открытой и менее идеологической – во всяком случае, в том, что касается говорящих звуков.

— Вы сейчас преподаете где-нибудь ещё?

Я преподаю на летних курсах Дармштадта в качестве репетитора по композиции (летний курс был перенесён с прошлого года), а также этим летом я преподаю на курсе «синтез-композиции» в Польше. Время от времени я даю частные уроки и преподаю в некоторых учреждениях (мастер-классы, лекции и так далее). На данный момент это хорошо для меня, поскольку мне необходимо время для работы: в течение следующих двух лет я планирую писать две большие оперы: «Офелия» для Государственного театра Саарбрюккена и «Вир» (после «Мы» Замятина) для Дортмундской оперы.

Преподавание и курсы reMusik.org были прекрасным опытом. Спасибо за приглашение и большое спасибо всем участникам.